Современные технологии почти не используются в российском сельском хозяйстве, и для будущих поколений это обернется большими затратами, считает аграрий Людмила Орлова.
Экстенсивный рост не означает эффективность, подчеркивает эксперт.
О том, чем чревато потребительское отношение к земле, в интервью «Росбалту» рассказала президент некоммерческого партнерства «Национальное движение сберегающего земледелия» Людмила Орлова.
— На Гайдаровском форуме в январе глава Сбербанка Герман Греф одной из самых больших проблем России назвал технологическую отсталость. Актуальна ли она для российского сельского хозяйства?
— Для нашего сельского хозяйства эта проблема более чем актуальна. К сожалению, большая часть российских хозяйств применяют устаревшие и ресурсозатратные технологии. В результате мы получаем низкую производительность труда (разрыв с США составляет около 400%), отставание по урожайности основных культур по сравнению со странами-лидерами в среднем в 3-4 раза, а также потери сельхозпродукции на всех уровнях производства в размере 10-12 млн тонн.
Но почему-то в России ни на одной площадке не обсуждается тема эффективности сельхозпроизводства. Мы даже не пытаемся выяснить, какие технологии надо применять, чтобы снизить себестоимость продукции и при этом не угробить почву. Ведь традиционные технологии делают нерентабельным производство в зонах рискованного земледелия, которые составляют две трети российских сельхозугодий. В этих регионах сельхозпроизводители работают в экстремальных условиях, и поэтому они должны быть организованными и эффективными, чтобы получать урожай и доход.
— В таких условиях сельское хозяйство вообще может быть рентабельным?
— Может. Для этого мы должны использовать технологии, которые позволяют получить стабильную урожайность и обеспечить доходность с меньшей зависимостью от погодных условий, не разрушая при этом почвы. В проблемных регионах уже давно нужно переходить на технологии прямого и полосового посева, технологии точного земледелия, применять органические и жидкие комплексные удобрения, биотехнологии и т. д.
Например, прямой посев, который предполагает отказ от механической обработки почвы, позволяет не только снижать текущие и инвестиционные затраты, но и сохраняет плодородие почвы. На сегодняшний день в мире по прямому посеву возделывается более 125 млн гектаров. И лидеры здесь — США, Канада, Бразилия, Аргентина и Австралия, ведущие экспортеры сельхозпродукции.
В России же не создана аграрная технологическая политика, ориентированная на обеспечение экономической и экологической эффективности производства. В итоге сегодня широкого распространения эти технологии в РФ пока не получили. В России не производятся комплексы машин для технологий прямого посева. Но, в первую очередь, для масштабного практического применения этих технологий не хватает знаний.
— Какова позиция Минсельхоза в этом вопросе?
— К сожалению, на агрономических совещаниях МСХ РФ не рассматриваются проблемы рентабельности, себестоимости сельхозпроизводства, не затрагивается вопрос сохранения плодородия почв. На этих совещаниях, как правило, не присутствуют сельхозпроизводители, не обсуждаются и не решаются реальные проблемы на полях. Вместо этого заслушивают рекламу представителей различных компаний.
— И какие же проблемы должны быть вынесены на повестку?
— Во-первых, у нас не создана система баланса между производством и потреблением, что часто приводит к падению цен. Важнейшая задача государства — сохранение достойных цен для сельхозпроизводителей. Неудивительно, что закредитованность и финансовая задолженность сельхозпредприятий сегодня превышает 2,8 млрд рублей.
Чрезвычайно важно сосредоточиться на развитии и отработке эффективных агротехнологий, которые оптимизируют затраты и позволяют сохранить плодородие почв. Рост цен на семена, средства защиты растений, удобрения, технику привели к резкому снижению рентабельности производства именно в регионах рискованного земледелия.
Важным инструментом для продвижения технологий должны стать инновационно-учебные хозяйства, где будут сконцентрированы последние достижения мировой аграрной науки и современные агротехнологии: мульчированный, полосовой и прямой посев с одновременным внесением минеральных удобрений и ЖКУ, система согласованного прохода техники по полю Controlled Traffic Farming, агроэкомониторинг сельхозугодий на основе использования современных IT- и ГИС- технологий, беспилотные аппараты с применением гиперспектральной съемки, новейшие методики агрохимических и почвенных исследований. Эти хозяйства должны стать площадками для практического обучения сельхозпроизводителей, преподавателей, студентов аграрных вузов и аграрных консультантов.
— В России есть хозяйства, которые работают по технологиям сберегающего земледелия?
— Пока их немного, но с каждым годом становится больше. Однако это всегда самостоятельная инициатива, и государство таких аграриев почти не поддерживает. И тут, кстати, вскрылась еще одна проблема. Многие хозяйства смогли добиться успехов, только отказавшись от помощи агрономов. Беда в том, что специалисты, которых выпускают наши аграрные вузы, мало что знают о современных технологиях сберегающего земледелия, не имеют практического опыта их применения.
Очевидно, что программы обучения в аграрных вузах и колледжах, а также на курсах повышения квалификации специалистов АПК должны строиться с учетом последних достижений аграрной науки и практики.
— Подождите, но ведь в конце прошлого года было объявлено, что сельское хозяйство стало локомотивом российской экономики, — и в подтверждение приводятся вполне конкретные цифры. Как это соотносится с тем, о чем вы сейчас говорите?
— Цифры доказывают, что сельское хозяйство обладает колоссальным потенциалом для развития — и собственного, и смежных отраслей. Однако этот потенциал используется далеко не в полной мере. Надо понимать одну очень важную вещь: показатели по многим позициям растут, потому что увеличиваются площади производства. Это не означает эффективность.
— То есть наше сельское хозяйство демонстрирует экстенсивный рост?
— Я бы даже сказала — экстенсивный и потребительский. Многие хозяйства из-за нехватки средств почти не вносят удобрения. А значит, они истощают почвы. Это обернется огромными затратами для следующих поколений. Восстанавливать деградированную и эродированную почву очень нелегко и дорого. Кроме того, хотя мы в последние годы демонстрируем большие объемы урожая, но его качество, как правило, очень низкое.
— Какие меры по поддержке сельского хозяйства следует предпринять государству?
— Государственная поддержка может оказываться по-разному. В США предусмотрены субсидии на гектар, кроме того их правительство активно поддерживает сельскохозяйственный экспорт. Поэтому у фермеров есть возможность развиваться. В Аргентине, Бразилии и многих других странах, где экономическая ситуация сложнее, и государство не может выделять аграриям большие суммы, поддерживается связь производителей и науки. Сельхозработники активно сотрудничают с различными центрами, институтами и консультантами. В Австралии, например, фермерам предоставляются услуги независимых консультантов, которые помогают решать проблемы на полях. У нас в стране служба профессиональных аграрных консультантов отсутствует.
— Но ведь чтобы они появились, должны быть разработаны государственные программы — тогда консультанты не будут зависеть от поддержки каких-то определенных фирм…
— Конечно. Сегодня все наши консультанты зависят от компаний-производителей. Каждый предлагает продукцию только своей фирмы и ругает всех остальных. И проблемой это почему-то никто не считает.
Чтобы появился институт независимых консультантов, как я уже отмечала, в рамках государственно-частного партнерства необходимо создавать инновационные хозяйства в разных регионах. В этих хозяйствах нужно готовить и обучать агрономов-консультантов эффективным севооборотам, изучать новые семена и гибриды, различные химические и биологические препараты, варианты их использования, современную технику для конкретных почвенно-климатических условий. И очень важно, чтобы эти площадки действовали постоянно, так как технологии каждый год должны совершенствоваться. Для этого чрезвычайно важно включить мероприятия по созданию инновационных хозяйств в Госпрограмму развития сельского хозяйства на 2013—2020 годы, предусмотреть в ней источники их финансирования в рамках мер «зеленой корзины».
— К чему стоит готовиться, когда экстенсивный рост сельского хозяйства исчерпает себя?
— К падению урожайности и доходов сельхозпроизводителей. Кроме того, если мы не примем меры, могут возникнуть другие серьезные проблемы. Используя устаревшие технологии, мы выжимаем из почвы все, что можно. Применение вспашки, например, привело к общему ухудшению физических свойств почв. Сегодня огромные территории сельскохозяйственных угодий, особенно пашни, деградировали. За последние десятилетия плодородие почв в стране уменьшилось почти в два раза, более 60% сельхозугодий в России эродировано. Уже сейчас для восстановления плодородия в целом по России требуется несколько сотен миллиардов евро.
У нашей страны огромный аграрный потенциал, который мы должны использовать не только с максимальной эффективностью, но и максимально бережно. И мы далеко не первые, кто сталкивается с такими трудностями. 50 лет назад Бразилия была на грани экологической катастрофы и уверенно приближалась к порогу экономического кризиса. Более двух третей земель на юге страны страдали от деградации. В Аргентине была серьезная проблема переувлажнения и водной эрозии почвы. В Австралии, где природные условия близки к сухостепным районам юга России, засушливые почвы десятилетиями не позволяли получать хорошие урожаи.
Во всех случаях выходом стал отказ от традиционных технологий и переход на новые, в том числе, на прямой посев, о котором я уже говорила. Они позволили этим странам выбиться в лидеры на мировом продовольственном рынке. И если мы не будем использовать их опыт, то в итоге просто потеряем плодородие наших почв, не сможем сохранить их для наших потомков.
Беседовала Татьяна Хрулева
Источник:
