В Кремле не видят смысла что-то менять, поскольку кроме Москвы выраженного уличного протеста так нигде и не случилось.
В Кремле в очередной раз задумались о реформировании избирательного законодательства и закона о партиях, сообщают «Ведомости». По данным источника газеты, в администрации президента РФ уже собирают предложения по изменению соответствующих документов.
О том, каким путем в сложившихся условиях может пойти партийная реформа и к чему это в конченом счете приведет — ужесточению нынешней системы или некоторой ее либерализации, обозреватель «Росбалта» поговорил с руководителем «Политической экспертной группы» Константином Калачевым.
— На ваш взгляд, в какую сторону может сейчас двигаться российское законодательство о выборах и партиях?
— Я не думаю, что возможны какие-то принципиальные изменения — система консервативна. Другое дело, что надо искать какие-то ответы на вызовы и угрозы. Например, что ждет так называемое «умное голосование» во время выборов в Госдуму 2021 года? Или как на эти выборы повлияет не системная оппозиция? Что делать с системными либералами? Дать ли возможность представительства образованным («рассерженным») горожанам? Какой будет ситуация на партийном поле? Пока, как я думаю, до следующих региональных выборов 2020 года никаких серьезных перемен ожидать не приходится.
— Но вопросы, которые вы упомянули, уже поднимаются и сегодня…
— Конечно. Например, к Единому дню голосования в этом году не зарегистрированными оказались как никогда много кандидатов от парламентских партий… Но главный вопрос (для представителей власти) — аппаратная ответственность за те или иные результаты выборов. С точки зрения результатов все вроде бы более-менее неплохо, за исключением выборов в Москве и Хабаровском крае. На это как-то надо реагировать. Понятно, что количество претензий после последнего Единого дня голосования в этом году к избирательной системе возросло и есть поводы для недовольства, которое вылилось в протестные акции. Однако насколько глубоко надо реформировать избирательную систему, если учесть, что главное для администрации президента — это управляемость, программируемый результат?
То есть, с одной стороны, общественное мнение, а с другой, аппаратные задачи, которые надо решать. Есть ответственные люди в тех или иных регионах, которые явно не хотят быть проигравшими. Есть задача недопущения попадания в законодательную власть представителей несистемной оппозиции. Какой смысл расширять какие-то возможности, если кроме Москвы выраженного уличного протеста мы нигде не видели?
— То есть ничего нового в той информации о возможной реформе избирательного законодательства, которая была слита в СМИ, вы пока не видите?
— Эта история повторяется каждый год. Каждый год идут разговоры о возможном реформировании системы, каждый год собираются предложения на этот счет. Это бесконечная история, которая напоминает замкнутый круг. Сколько лет я занимаюсь выборами, столько лет я слышу разговоры о реформировании избирательной системы. А в конечном итоге все заканчивается косметическими поправками.
— А вообще, что реформировать и для чего?
— Если задача власти состоит в том, чтобы в 2021 году получить на выборах в Госдуму квалифицированное большинство, то, например, одно время ходили слухи о возможности сокращения партийного представительства в пользу увеличении выборов по одномандатным округам. Некоторые провластные политологи недавно прогнозировали, что за партиями оставят только четверть депутатских мандатов, а остальные три четверти отдадут одномандатникам.
— Будет ли это сделано, на ваш взгляд?
— Видимо, нет. В том числе и потому, что это несет дополнительные риски и угрозы (для власти). Возьмем тот же Хабаровский край, где на последних выборах единороссы не выиграли ни одного округа. И это при том, что они сами инициировали изменение региональной избирательной системы в пользу одномандатных округов.
— А почему еще власти не выгодно перераспределение системы выборов в пользу увеличения количества одномандатников?
— Потому что увеличение количества одномандатных округов приведет к их сокращению по территории. А сокращение их размеров означает, что не будут нужны те ресурсы, которые были нужны раньше. Сейчас эти округа в России таковы, что некоторые из них даже просто объехать проблематично. А значит, административный ресурс в этих условиях является необходимым условием победы. Если округов становится больше, админресурс уже не играет такой роли, а значит многие потенциальные кандидаты, которые сейчас сомневаются, идти или не идти на выборы, пошли бы на них и могли бы там выиграть.
— Но какая-то работа по реформированию избирательной системы вроде как уже ведется…
— Да, есть пакет предложений главы ЦИК РФ Эллы Памфиловой и рабочая группа в АП. Но пройдемся по этим предложениям и постараемся понять, в чем их интерес. Поскольку репутационные издержки за все несет Центризбирком (напомню, что он не является комиссией, организующей региональные и местные выборы), то именно на ЦИК ложатся обвинения за имевшие там место нарушения. Поэтому ЦИК настаивает на обеспечении единства выборов, лояльном подходе к кандидатам, а на уровне региона, как например, в Санкт-Петербурге, его рекомендации игнорируют, а то и не пускают членов ЦИК на порог местных избирательных комиссий. А все претензии оппозиция, общественность адресует лично Памфиловой. Поэтому понятно, что ЦИК хотел бы изменить статус муниципальных избирательных комиссий и сформировать некую вертикаль избиркомов, которая позволила бы ему реально влиять на выборы.
Понятно, что у нас нет независимости местных органов власти, но именно этим принципом прикрывают нарушения на выборах, как это было на выборах в том же Петербурге.
— Могут ли отменить или хотя бы снизить порог так называемого муниципального фильтра для кандидатов?
— Рассказы про снижение муниципального фильтра мы слышим уже который год. Но очень сомневаюсь, что Кремль готов пойти на это. Мы ведь видели в этом году, как при помощи муниципального фильтра отсеивали кандидатов от парламентских партий. Например, от КПРФ. Есть регионы, где кандидаты от КПРФ — главной оппозиционной партии — не смогли пройти этот фильтр. Если снизить муниципальный фильтр, то возникает вопрос: как останавливать неугодных кандидатов?
Но и это не главное. Есть еще сбор подписей кандидатами. Но при нынешней системе сбора подписей можно сократить их количество до ста и все равно это не будет означать ничего, потому что все их можно признать недействительными. Поэтому, по-хорошему, нужно возвращать денежный залог или разрешить сбор электронных подписей через систему госуслуг. Но опять-таки мы должны понимать, что сбор подписей — мера, которая должна не допускать на выборы неугодных.
— А как вы относитесь к идее цифровизации выборов, с которой сейчас выступают и представители власти. Она что-то может улучшить?
— Это реализовать вполне возможно, потому что цифровизация позволит повысить явку избирателей и организовать голосование зависимых групп (например, бюджетников или военных) так, что этого никто не заметит. Если сейчас подвоз этих самых зависимых категорий избирателей на участки для голосования выглядит заметно и потому некрасиво, то организовать электронное голосование для этих зависимых групп гораздо проще и менее заметно — весь сор останется под ковром. В цифровизации выборов власть как раз заинтересована и будет ее развивать. Но насчет реального реформирования нашего избирательного законодательства я пессимист. Будем раскачивать вагон, чтобы изображать движение.
— Говорят, что могут быть изменения и в партийной сфере.
— Я полагаю, что могут быть реализованы новые партийные проекты или перезагружены старые. Потому что в условиях снижения рейтинга «Единой России» нужно думать о том, каким образом изменить политическую поляну, чтобы избиратели, лояльные по отношению к президенту, но не лояльные по отношению к «Единой России», имели бы возможность проголосовать за какую-то партию.
— Какие еще могут быть созданы способы «выпустить пар» для недовольных жизнью избирателей?
— Будет создана пара-тройка либеральных проектов, которые будут конкурировать между собой. Если говорить о бенефициарах нынешнего снижения социального самочувствия в стране, в первую очередь, о КПРФ, то понятно, что такие спойлерские проекты, как «Коммунисты России» получат дальнейшее развитие. Но, так или иначе, любые изменения, не будут носить революционного характера.
— А возможно, что партиям вернут возможность объединяться в предвыборные блоки?
— Я полагаю, что это было бы разумно. Правда, эту схему озвучивают эксперты, связанные с председателем Госдумы… Тема блоков уже существующих партий может получить развитие, поскольку это самый простой вариант использования «Единой России», ОНФ и других организаций, выступающих «за все хорошее», для того, чтобы создать объединение, которое может претендовать на большинство мандатов. Если у избирателя есть усталость от бренда нынешней партии власти, то, как бы вы ни старались….
-…но в этом году «Едина Россия» получила неплохие результаты…
— Да, конечно. Но в этом году для нее был очень выгодный подбор регионов, где проходили выборы. Трудно было ожидать, что ЕР могла бы провалиться в Тыве или Татарстане. А в следующем году набор регионов, где пройдут выборы, будет уже другой. Выборы в заксобрания регионов пройдут там, где позиции «Единой России» уже намного хуже. Например, в Новосибирской области. Кроме того, как ни «подтягивай» результаты голосования, но снижение рейтинга «Единой России» есть, и в этой ситуации новый бренд мог бы «сыграть». Так что я полагаю, что вероятность разрешения партийных блоков весьма велика.
Беседовал Александр Желенин
Источник:
